- Вторая профессиональная встреча, которая оказала влияние на вашу судьбу,
после отца Рафаэля, это Орландо. Я хотел бы, чтобы вы рассказали о вашей встрече
с братом Далиды, который теперь является вашим продюсером.
Она как раз связана с пиано-баром. Я работала рядом с парижским кабаре, около
Елисейских полей. Оно было очень модным, и его часто посещали знаменитости и
время от времени я видела проходящего мимо Орландо. Я всегда думала: «Вот кто
мне нужен в качестве менеджера». Но я так и не осмелилась к нему обратиться.
Мой первый продюсер, к которому я сейчас не испытываю больше никакого уважения,
придумал передать одну из моих кассет Орландо, так как у него самого не было
средств, чтобы меня продюсировать и выпустить диск. На самом деле, кассета сначала
попала в руки Антуана Анжеллели, художественного директора лейбла BG Productions,
он послушал её и положил на стол к Орландо, сказав ему: «Послушай эту девушку,
в ней что-то есть, и у неё есть голос». Орландо связался со мной. Я пришла в
его офис, рядом с кладбищем Монмартр, очень плохо одетая (смеётся), с завитыми
волосами, слишком сильно накрашенная, с несколькими лишними килограммами, короче,
плохо выглядящая и в совсем невыгодном для себя виде. С теми средствами, которые
у меня были, я не могла выглядеть шикарно. В любом случае, это ничего бы не
изменило, потому что я не любила себя и не прилагала никаких усилий, чтобы выставить
себя в лучшем свете. Из-за стресса я набрала немало килограммов, и, словом,
всё было против меня. Орландо принял меня в своей конторе и, глядя на меня,
сказал мне со своим акцентом: «Ну, внешний вид не такой уж ужасный, если вы
будете чуть больше следить за собой и если вы похудеете, посмотрим; у вас очень
интересный голос, было бы жаль». Я ему ответила, что если он даст мне шанс,
то я найду в себе волю добиться этого. «Хорошо, добавил он, - если вы будете
следить за собой, если вы немного похудеете, кто знает, может я вами займусь».
- Этот первый разговор вертелся вокруг вашего веса, вашей внешности… это
вас не обидело?
Нет, совсем наоборот! Это наверное было то, что я подсознательно хотела услышать.
Мне предлагали пробу своих сил, это могло только побудить меня к действию. Месяцем
позже, похудев на четыре килограмма, я снова встретилась с Орландо. Он заметил
это и дал мне на будущее несколько советов. Он объяснил мне, что скромность
– ценное качество и что мне не нужно прятаться под густым слоем косметики. Однажды
он предложил мне пойти с ним по магазинам. Мы поехали на машине к Лолите Лампика,
где он купил мне моё первое платье с фирменным знаком, оно у меня и сейчас есть,
впрочем. Он осмотрел меня и сказал: «Покажи-ка, какая ты, чтобы я мог увидеть,
что можно подчеркнуть, а что нужно скрыть… Ах, у тебя красивые плечи, у тебя…
так, это мы спрячем, это тоже, а это покажем…» У Орландо острый глаз, он всё
видит… Это меня рассмешило. Мы взяли это платье, светло-жёлтую куртку, бюстгальтер,
вышитый чёрным, с корсетом, который я долго носила, и пару чёрных туфель. Я
не осмеливалась посмотреть на цены. Меня тревожила мысль о сумме счёта. Я не
могла себе позволить такие расходы и начала воображать самое худшее: задолженность
на счету в банке, долгие месяцы лишений, чтобы вылезти из долгов. Но ни в коем
случае не разочаровать Орландо! Он наверно прочитал беспокойство на моём лице,
и очень мило прошептал мне в ухо: «Знаешь, я тебе всё это подарю, это мой подарок.
Все продюсеры делают так для своих артистов, тебе нужно один – два наряда для
телепередач, не волнуйся». Он за всё заплатил и подарил мне эту одежду. Мне
никогда не делали подобных подарков. Сейчас, хотя я и не ношу больше эту куртку,
ни за что на свете я не смогла бы с ней расстаться.
- Но тогда вы ещё не подписали контракт с Орландо?
Нет, ещё нет. Мы как раз начинали работать над песней под названием “Je vous
aime, adieu”. Песней из присланной демо-записи! Орландо попросил моего независимого
продюсера переделать аранжировку. Таким образом, мы несколько раз начинали запись
заново. Удовлётворенный работой, он решил предложить диск радиостанциям. В то
время в моде было техно, на Францию «обрушился» рэп и радиостанции не передавали
больше никаких «романтических» песен. Несмотря ни на что, NRJ согласились её
передавать. Слушатели стали звонить на радио, чтобы узнать имя исполнительницы,
убеждённые, что речь идёт о новой песне Селин Дион. Это успокоило Орландо. Мы
сразу же взялись за альбом с моими «компаньонами», Кристианом Луажеро и Тьерри
Жоффруа, с которыми я работала с самого начала, так же как и с моим бывшим продюсером,
по просьбе Орландо, контролировавшего всю нашу работу. Я признаю, что я совсем
не была удовлетворена результатом.
На мой взгляд, там было слишком много синтезаторов, слишком много навязанных
мне песен… Аранжировки и оркестровки были сделаны в подвале Пьера Башле аранжировщиком
Эрве Ле Дюком и сыном Пьера, Кантеном Башле. Мой бывший продюсер был немного
«халтурщиком» и на самом деле у меня не было права вносить какие-либо предложения.
Результат не заставил себя ждать. Альбом разочаровывает, он не встречает ожидаемого
успеха. Благодаря Орландо он будет спасён. Он привнёс в него дуэт «Vivo per
lei» с Андреа Бочелли, которая стала суперхитом. Ещё он добавил песню из мультфильма
«Anastasia», которую я записала, и полностью переделал аранжировку «Les vallees
d’Irlande», которая после этого поднялась на вершину Top 50. Всё это дало новую
жизнь моему первому альбому, в конце концов покорившему публику.
- Таким образом, годам тяжёлой работы пришёл конец?
Действительно, мне очень повезло. Каждый раз, как я скатывалась на самый низ,
как будто кто-то протягивал мне руку помощи. Моя встреча с Орландо окончательно
отдалила меня от этого периода тяжёлой жизни. Однажды он мне сказал: «Ты не
представляешь себе, девочка моя, но ты родилась под счастливой звездой». В конце
концов, я верю в это, может быть это звезда или ангел-хранитель, кто знает…
может быть, мой дедушка… не знаю. Во всяком случае, кто-то меня защищает. В
моменты тоски и одиночества я всегда чувствовала себя защищённой.
- Говорили, что Орландо – это Ваш Пигмалион, я хотел бы просто, чтобы Вы
мне рассказали, кто он для Вас.
Главным образом говорили, что я «его новая Далида», потому что вдруг заметили,
что Орландо, сломленный смертью своей сестры, интересуется кем-то другим. Я
сразу ему об этом рассказала. Он был раздражён этим сравнением, потому что он
боялся, что меня это может расстроить. Но между нами всегда всё было ясно. В
артистическом плане Далида и я очень разные. В личном плане у нас и правда есть
что-то общее. Далида пережила некоторые неудачи, которые и со мной случались.
Вначала я почти ничего не знала о ней. Я рассказала Орландо, что я пела в моём
пиано-баре очень красивую песню, “Le Clan des siciliens”, не зная, что это её
песня. Он мне не поверил. Он думал, что я смеюсь над ним. Мне даже пришлось
заверить его, что я не знала Далиду. Впоследствии, чтобы не оказаться под влиянием,
я отказалась прочитать хоть какую-то биографию или книгу о Далиде, я даже не
пожелала посмотреть её видео. Но всё это не помешало сравнениям. Когда я впервые
дала концерт в Олимпии, Le Parisien написал, что можно было подумать, что вновь
видишь Далиду на сцене. Я нашла это странным, может быть, речь шла о непроизвольных
сходствах. Сам Орландо признал, что у меня есть некоторые её жесты. Однако у
нас с Далидой очень разные характеры. Она была крайне взыскательной и иногда
раздражительной. В Монреале, в конце одного концерта на знаменитой площади Искусств,
она была так взбешена тем, что освещение было слабое, что она сильно ударила
ногой в дверь своей гримёрной, вонзив «шпильку» в дерево.
- Далида не позволяла вить из себя верёвки, но вы вроде бы тоже.
Хотя иногда она была очень, даже чересчур взыскательной со своими музыкантами,
техниками, но наряду с этим она была достаточно умной, чтобы при этом оставаться
глубоко человечной. О перепалках между Далидой и Орландо ходили легенды. Они
быстро выходили из себя, но и так же быстро остывали. Они обожали и уважали
друг друга. В общем, всё заканчивалось смехом. Я думаю, что она была гораздо
более требовательной, чем я, и намного более непреклонной. Я не буду притворяться,
хитрить, у меня тоже есть характер. Однажды у нас с Орландо возникли творческие
разногласия, я не захотела уступать. Он воскликнул: «Ты начинаешь показывать
характер…» А я ему ответила: «Знаешь, ты меня многому научил, и теперь я пользуюсь
тем, чему ты меня учишь». Я уважаю его опыт, но я также защищаю свои идеи!
- У Орландо тоже репутация требовательного человека; это правда?
Да, он из старой школы. Он всё видит, всё слышит и ничего не пропускает. Со
мной он гораздо более терпелив. Он никогда меня не торопил и не требовал чтобы
я изменила имидж. Он только посоветовал мне уделять этому побольше внимания.
Я нашла это милым. Он трезво мыслит и у него огромный профессиональный опыт.
Его главная черта - это то, что он очень внимателен к другим. Он знает, когда
люди устали, он догадывается о проблемах, о неприятностях… Его чрезмерная чувствительность
прекрасно подходит для артисток-женщин.
- Тьерри Ардиссон в своей передаче “Tout le monde en parle” с юмором предположил,
что Орландо держит Вас в своей власти… сравнивая его таким образом с деспотом.
Это был юмор «а ля Ардиссон», но ничего злого. Это правда, что Орландо меня
защищает. У него не всегда приятная роль! Когда я не могу или не хочу участвовать
в какой-либо передаче, отказываться приходиться ему. Поэтому у него такая репутация
«продюсера, который говорит «нет». Когда есть возможность выбирать, избежать
передач-«ловушек», пошлых ток-шоу и передач, где вам отводится роль «почётных
гостей», которым не дают возможности высказаться, мы делаем приемлемый для нас
выбор. Я так же не люблю передачи, где вам льстят в течение трёх часов, и те,
где вы, по всей видимости, являетесь второстепенным лицом. Мне нужно, чтобы
в передаче была целенаправленность, оживлённость…
- В этом тандеме, или дуэте, который вы составляете и который преуспевает,
каковы Ваши границы самостоятельных действий и творческой инициативы?
Я всегда могла выражать своё мнение и участвовать в процессе музыкального выбора.
Он, я, команда. Это коллективная работа. Вопреки слухам, Орландо ничего мне
не навязывает. Однажды он выпустил сингл, не посоветовавшись со мной, потому
что я была в турне, а надо было спешить. Когда я вернулась, сингл был уже готов,
обложка напечатана. К сожалению обложка мне совсем не понравилась. Орландо,
немного обиженный, объяснил мне, что нужно было сделать это в срок и решать
всё в моё отсутствие… Позже, возвращаясь с концерта, он приготовил мне сюрприз.
Каким бы невероятным это ни показалось, но он полностью изменил обложку, сделав
из первого тиража редкую коллекционную версию! Вот таков Орландо – сочетание
постоянного, скрупулёзного профессионализма и великодушия. Сейчас у меня всё
больше и больше свободы делать так, чтобы мои песни и мои концерты как можно
больше подходили к тому, что я чувствую. Таким образом, я в десять раз больше,
чем раньше, вкладываю сил в решения, новые идеи, а Орландо это обожает. Что
мне нравиться в наших отношениях, это то, что, не сговариваясь, мы решаем одно
и тоже и делаем один и тот же выбор. Я знаю, что в последнем альбоме была песня,
которая ему очень нравилась, и он постоянно мне говорил: «Ах, это сингл, это
будущий сингл». Будучи далеко не в восторге, я сказала ему, что когда я слушаю
эту песню, она мне всё меньше нравится, и я всё больше влюбляюсь в другие песни.
Мы обсудили это и вместе сделали выбор. По поводу этой песни я сказала ему:
«Послушай, я нахожу, что в ней нет развития». И он мне ответил: «Странно, я
то же самое вчера сказал Антуану». Орландо, человек, который, не колеблясь,
меняет мнение, если это необходимо, он абсолютно не зацикливается на чём-то
одном, - это то, что мне в нём нравится. Я действительно доверяю Орландо. Наш
договор прост. Он занимается моей карьерой певицы, но я могу в любой момент
вмешаться, если что-то меня не устраивает. Знаете, он не любит слабых, вялых,
бесхарактерных людей. Когда мы не согласны в чём-то, каждый пытается убедить
другого. Мы спорим. За тем, кому удаётся внушить свою точку зрения, остаётся
последнее слово. То, что может показаться борьбой, на самом деле не является
таковой, потому что в конце концов мы всегда приходим к согласию. Орландо никогда
не повышал на меня голоса и Бог знает, может ли он вообще выйти из себя… Помню,
единственный раз, когда мы действительно повздорили, мне хотелось плакать. Он
понял, что в тот момент я была задета, и был из-за этого ужасно расстроен. Мы
очутились в объятиях друг у друга, так что я должна сказать, мне не пришлось
делать первый шаг. Орландо искренне страдает из-за конфликтов, которые могут
у него возникнуть с людьми, которых он любит. Я никогда не была для него марионеткой,
он очень горд моим успехом, нашим успехом. Знаете, он мог бы делать что-то другое
и жить спокойно. Если сегодня он занимается мной, это только из желания быть
в действии. Он развивает бешеную энергию в нашем общем предприятии. Он – «ураган»,
такой энергичный, что я думаю: «Это невозможно, когда он отдыхает?» Но он хочет
так жить, ему нужно быть в действии, чтобы у него была эта сила, которая его
ведёт. Это артист! Орландо такой увлечённый, что, если бы ему пришлось прекратить
работать, это была бы для него катастрофа. Надо видеть его, когда мой альбом
– на первом месте или когда какая-то телепередача особенно успешна… он радуется,
как ребёнок! Мы стали неразлучны и необычайно близки. Пара, профессиональная
или супружеская, или совмещающая и то и другое, часто является секретом больших
успехов. Посмотрите на Далиду, Селин Дион или Шэнайю Твейн, Мэрайю Кэри, ну
и Франс Галль, конечно.
- Орландо чувствует себя неуютно, когда речь идёт о его сестре. Случается
ли вам говорить об этом вдвоём?
Очень редко. Мне несколько раз случалось почтить её память. Я вспоминаю вручение
моего «алмазного» диска у «Максима» в 2001 году или Русский новый год на Монмартре…
но такие вещи – это очень личное… В такие моменты я могла видеть Орландо со
слезами на глазах, говорящим невероятно нежные слова. А когда говоришь о Далиде,
слёзы всегда очень близко…
© 2005, перевод: Camille Использование перевода, полностью или частично, без согласия автора строжайше запрещено.